Сознание вернулось не сразу. Он смутно вспомнил полет, неожиданный отказ приборов и двигателей и услышал голос:

—           Великое Кольцо Разума решило вступить в контакт с вашей цивилизацией. Выбор пал на тебя... Но для этого ты должен пройти испытание... Сейчас твоя жизнь будет подвергнута анализу. От него будет зависеть возможность контакта...

И снова ощущение полета, вызвавшее легкую тошноту.

—           Согласно инструкции,— произнес голос,— ты обязан присутствовать при процедуре испытания... Мы специально проводим его в привычных для тебя образах...

 Тошнота прошла, и сразу же перед ним появилось светлое пятно. Сквозь него, как сквозь иллюминатор, он увидел небольшую комнату. У стола, на котором стояли аптекарские весы со смешной длинной стрелкой, появился мужчина в белом халате. Он держал в руках длинную темную ленту, конец которой тугими витками стлался по полу. Мужчина взял ножницы и принялся быстрыми движениями резать ленту на куски и швырять на чаши весов. Некоторые обрезки, повертев в руках, бросал на стол.

В его сознании стали возникать картины прошедшей жизни. Он пытался вглядеться в какую-нибудь подольше, но они мелькали в ритме движения рук мужчины.

—           Добрые поступки налево,— сказал голос, отвечая на безмолвный вопрос,— дурные направо... Если перевесит левая чаша,— ты выдержал испытание, если правая — у тебя навсегда останется ощущение человека, который невольно принес зло своей цивилизации...

Он застыл в напряжении. Когда левая чаша поднималась, он цепенел, когда опускалась — с облегчением расслаблялся. Лента кончилась. Смешная, длинная стрелка, поколебавшись, остановилась около цифры 0.

—           Равновесие приравнивается к невозможности контакта...— Голос звучал бесстрастно.— Посмотрим, что даст более тщательный анализ...

Мужчина в белом халате принялся рыться в куче обрезков. Один из них привлек его внимание, вглядевшись, он кинул его на левую чашу. Та еле заметно опустилась.

—           Ты должен знать, какой поступок помог тебе выдержать испытание!

Снова замелькали картинки, остановились. Тускло освещенная знакомая лестничная клетка. Человек медленно поднимается по лестнице — он узнал себя. Останавливается. Поворачивается и видит, как о пыльное стекло бьется бабочка. С натугой дергает за ручку, взлетают клубы пыли, окно распахивается. Бабочка, словно не веря, какое-то мгновенье сидит на подоконнике, потом легко взмывает в утреннее небо.

...Он проснулся от надрывного звона будильника и долго не мог прийти в себя. Сердце билось тяжело и отрывисто, катился пот.

«Какой, однако, странный сон,— подумал он, переводя дыхание,— очень странный...»

Он встал и начал собираться на службу, размышляя о непонятной усталости, навалившейся на него. Через полчаса вышел из квартиры. Дойдя до лестничной площадки третьего этажа, он увидел бабочку, лежащую на пыльном подоконнике. Бабочка чуть шевельнула крыльями: вверх и потом чуть заметно вниз. Его взгляд равнодушно скользнул по ней, по пыльному подоконнику, на котором остался прерывистый след ее тельца. Человек озабоченно посмотрел на часы и быстро устремился вниз по лестнице. Он очень торопился.

Мужчина в белом халате с сожалением посмотрел на длинную, смешную стрелку, которая вернулась на цифру 0. Видение лестничной клетки растаяло. Раздался характерный щелчок перехода в субпространство.

 

ХЕЛЬЮ РЕБАНЕ. журнал «Вокруг света», 11.1985 г.